Форум

http://www.polit.ru/lectures/2006/10/23/shanin2.html

я считаю, что «Моральная экономика крестьян» или «Оружие слабых» - это более сильные, более интересные книги, чем последняя книга, которую написал Скотт, и я постараюсь объяснить, почему я так считаю.

Может быть, моя критика будет личностно-эмоциональной, но мне хотелось бы сказать несколько слов о живом Джиме Скотте. Это такой высокий, добродушный, вечно улыбающийся американец с глазами ребенка. Он по характеру, я бы сказал, народник-анархист в хорошем смысле этого слова (у нас со времен большевиков принято и анархистов, и народников считать какими-то недоумками). Это интеллектуал-популист, очень чутко, тонко работающий с повседневными практиками народов, где он работал как антрополог. С Джимом мне пришлось самому достаточно много работать, я бы привел тут некоторые мои личные впечатления. Отчасти пришлось работать в его аграрной программе - в «Еле» - примерно полгода, это одно из ведущих направлений изучения современного мирового крестьянства. Потом на пару недель мы пригласили его в московскую школу Теодора в России. Он был здесь 2-3 года назад, посещал Саратовские деревни, Москву, Питер и деревни на границе с Карелией.

Я практически неотлучно был с ним, мы много беседовали, и тогда я высказывал критические замечания по его книге. Бывает, что даже очень близкие друзья ревностно относятся к критике, и попробуй покритикуй его текст или взгляды – можно рассориться. Джим, наоборот, принимал все очень благодушно, со многим соглашался и сказал, что, чтобы учесть эту критику, надо было бы написать третий том, третью книгу. Так вот есть два Джима. Один Джим – который реконструировал мышление, практики поведения народа, людей снизу. Т.е. так называемое «оружие слабых». Ницше говорит: «Подлость – оружие слабых». Это очень некрасивые практики, но куда деваться простому народу в авторитарных обществах. Ты не можешь вступить в дискуссию со своим начальником, патроном, помещиком, потому что если ты скажешь, что ты думаешь, тебе разобьют морду. Поэтому ведешь себя по принципу «я повинуюсь, но не подчиняюсь, я держу в тайне свои крестики, нолики и буду исподтишка гадить, распускать сплетни, прикидываться дураком» - бесконечная реакция Швейков, Улен Шпигелей, Иванов-дураков и т.д. Скотт проделал громадную работу, систематизировав это поведение простого народа, но не только. Я бы сказал, это характерно для более-менее всех систем, где есть отношения властвующие-подчиненные, и в цивилизованном мире мы тоже можем обнаружить подобного рода практики.

А в своей последней книге Скотт попробовал изложить точку зрения сильных. От точки зрения слабых он перешел к видению сильных. Но он никогда себя с ними не идентифицировал, т.е. не является по своей сути бюрократом. Опять же это, может быть, слишком вульгарно звучит, такой марксистский тезис – «ты, вот, пойди на завод поработай, или ты поработай как крестьянин, тогда ты будешь знать». Но, тем не менее, на мой взгляд, наиболее жуткая, проницательная критика государства, его планов, его работы, была создана людьми, которые в этом аппарате работали. В художественном плане это Франц Кафка, который работал в государственной страховой компании. Скотт любит цитировать Андрея Платонова, но Андрей Платонов работал как государственный чиновник, который рыл каналы в 20-ые гг., и по результату этого он написал и «Епифанские шлюзы», и «Котлован». В конце концов, даже такие проницательные критики и певцы государства, как Гегель, Вебер, они были казенными людьми, профессорами-бюрократами. Скотт в этом отношении – свободно парящая интеллигенция, и как ее представитель написал блистательный обзор провальных проектов государств, самых разнообразных. Он смотрит несколько со стороны