Форум

Опубликовано в «Российской газете» (Федеральный выпуск)
«РОДНАЯ ГАЗЕТА» № 15(50), 16 апреля 2004 г., полоса 5
У электората политическое косоглазие
Об отношениях общества и власти размышляет доктор философских наук, завкафедрой политической психологии МГУ, профессор Елена ШЕСТОПАЛ
— Мы все помним, как перед выборами ЦИК предпринимал массу специальных усилий, чтобы взбодрить электорат и убедить людей пойти на избирательные участки. Елена Борисовна, как вам кажется, от чего зависит политическая активность общества?
— Во многом она зависит от картины мира, которая формируется в детстве. Вот, например, то, что произошло в 91-м году, — это гигантский естественный эксперимент по перевоспитанию общества. Когда началась эта трансформация, самые большие разночтения в понимании того, что происходит в нашей политике, были не между левыми и правыми, не между коммунистами и демократами, не между мужчинами и женщинами. Самые большие барьеры непонимания возникли между разными возрастными группами. Тогда произошел слом в сознании, морали и многом другом. Я не считаю, что все это имело негативные последствия, скорее наоборот, но новое поколение детей, которым было лет 12—13 на момент начала девяностых, выросло совершенно не в тех условиях, в каких росли дети, которым было всего лет на 5—7 больше. Они не получили в школе и семье устойчивой картины мира, поскольку формировались в условиях идеологического и ценностного хаоса. То, что произошло с учебниками истории, нуждается в отдельном исследовании. Они у нас постоянно переписываются, и дети даже с маленькой разницей в возрасте видят историю собственной страны и вообще мир по-разному. В обществе образуется что-то, напоминающее косоглазие.
— Вы считаете, что учебник истории влияет на мировоззрение ребенка сильнее, чем мировоззрение родителей?
— Я так не считаю. Учебники тоже важны для формирования политического сознания ребенка. Самым же сильным фактором, и это подтвердили наши исследования, является та система власти, которая складывается в семье. Мы проводили серию глубинных интервью, в которых люди говорили о политике времени их детства и об отношениях в семье, и пытались соотнести эти данные с нынешними взглядами уже взрослых людей. Мы обнаружили, что, например, человек, верящий в демократию, либерализм, выступавший за Гайдара, мог на бытовом уровне проявлять жесткий авторитаризм. Например, на вопрос о том, что делать с оппозицией, он отвечает: «Оппозицию надо ставить к стенке». И одновременно мы столкнулись с пожилой женщиной, которая назвала себя убежденной коммунисткой, но на поведенческом уровне оказалась весьма толерантной, с демократическим типом ментальности. И когда мы попытались понять причины обнаруженных нами явлений, то в обоих случаях оказалось, что все было заложено в семье.
Но я не стала бы недооценивать и другие агенты социализации. Сегодня, мне кажется, главный фактор — не семья, не школа и не учебники, а СМИ, и прежде всего телевидение. Современный ребенок воспитывается телевизором, и я бы добавила, что наиболее сильное воздействие оказывает реклама. Ведь наше видение политики во многом спровоцировано неполитическими вещами. Реклама формирует линзу, сквозь которую дети смотрят на мир вообще и в частности — на мир политический. Это подрывает традиционные способы формирования человека. А еще есть Интернет, электронные СМИ, электронные игрушки, которые осваиваются младшим поколением гораздо быстрее, чем старшими.
— И в чем же особенности этой картины мира и нового поколения?
— Мы десять лет с интервалом в полгода-год наблюдали, как люди воспринимают политику, демократию, разные политические ценности. И обнаружили, что то поколение, в жизнь которого понятие либеральных ценностей вошло естественно (им сейчас 22—25), отделено от более старшего, заставшего пионерскую организацию, высоким барьером. Эти «естественные демократы» верят в свободу слова, права человека, автономию личности, и все бы у них было замечательно, если бы они не были такими эгоистами. Их бьющий через край индивидуализм — естественная реакция на тот коллективизм, который был в моде раньше. Между тем среди ценностей демократии есть две, без которых демократия не формируется: это ответственность и активное участие в жизни общества. Так вот поколение «естественных либералов» пассивно. Они не умеют ни управлять, ни подчиняться. Они смотрят на политику как на сферу, не имеющую отношения к их жизни. В принципе они бы проголосовали за правых, но им лень пойти на избирательные участки. Этого, кстати, нет и не было на Западе. Мы являемся заповедной территорией, на которой отсутствуют молодежные движения.
Что касается других поколений, то между ними не такая существенная разница. Старшее поколение, благодаря воспитанию в авторитарных условиях, всегда поддерживает начальство, будь то Ельцин или Путин. Тем, кому сейчас больше 55—60, совершенно не важно, в каком идеологическом облачении это начальство будет выступать. Это поколение очень ответственно, оно активно в политическом смысле.
— А не видите ли вы противоречия прямо в собственных словах, когда говорите об их ответственности, после того как заметили, что они голосуют за начальство вне зависимости от идеологии?
— Дело в том, что эти люди уверены, что от них что-то зависит, ведь советская система, при которой они были воспитаны, была на уровне деклараций демократической. Они усвоили не столько авторитарную практику, сколько декларации, которыми им промывали мозги. И несмотря на то, что они конформистски подстраивались под доминирующую идеологию, у них был опыт политического активизма.
— Но ведь вся эта общественная деятельность осуществлялась не в результате свободного выбора, а потому, что «всем положено», то есть достаточно формально?
— У кого-то формально, а у кого-то и вполне неформально. Через эти каналы находила выражение естественная потребность человека в социальной активности. Я, например, хорошо помню, как на самой первой моей работе меня начал притеснять начальник. Он не пускал меня в отпуск после того, как я тяжело болела. За меня заступился профсоюз. Я себе представить не могу, чтобы сейчас за меня кто-то заступится. У нас никто не верит в то, что можно себя защитить.
— А что происходит с теми, которым 30—35?
— Между теми, кому 25—35, и теми людьми среднего возраста, кому 35—45, очень большая разница. Люди среднего возраста, пожалуй, самые неудовлетворенные. Им труднее адаптироваться, чем тем, кому до 35. Они наиболее критичны и скептичны по отношению к власти, к демократии. За этим стоит экономическая неудовлетворенность — им не так легко найти работу. А что касается политических взглядов, то в этой возрастной группе много тех, кто склонен к радикализму — и левому и правому.
— Даже удивительно, что у кого-то в этой стране радикальные взгляды. Главная-то проблема — полная устраненность людей от политики.
— Люди не интересуются политикой, потому что слишком долго чувствовали себя пешками в чужой игре. И это благодаря работе наших коллег — черных пиарщиков, которые показали людям, что «голосуй не голосуй, все равно получишь сами знаете что». Они убеждены, что народ — это быдло, которому можно кинуть кость, и он сделает все, что нужно. Это убеждение и поломало всю ту систему политических приоритетов, которая начинала складываться в начале девяностых.
Беседовала Елена Калужская

--------------------
Примечание: тема закрывается автоматически после превышеня предельного объема информации - один из недостатков форума. Но, с другой стороны, это способствует возвращению к теме обсуждения.